Исцеляющая любовь [= Окончательный диагноз ] - Эрик Сигал

— Переспать с ней? — подсказал Барни.

— Да, Барни. Точно. Я знал, ты поймешь.

— Если честно, не уверен, что все понимаю. Потому что пока я не вижу, в чем проблема. Если, конечно, эта Черил не замужем. И не монахиня.

— Господи, ты за кого меня принимаешь? Она отличная девчонка из моего прихода. Воспитательница в детском саду. И из очень набожной семьи.

Он помолчал, потом со стоном добавил:

— И у нее такой верхний этаж — закачаешься!

— Ах, вот оно что, — изрек Барни, пытаясь как-то обобщить услышанное. — Но она на тебя не смотрит? В этом проблема?

— Нет-нет, она меня любит и знает, что и без этой фантастической фигуры я бы все равно ее любил. Но вчера вечером она позвонила и сказала, что приедет на следующие выходные и хочет остановиться в моей комнате.

— Ну, это не проблема, Хэнк. Насколько мне известно, нам запрещено держать в комнате только оружие и змей.

— Мне кажется, она хочет дойти до конца.

— Ну и прекрасно! — в нетерпении воскликнул Барни и подумал: «Мне бы твои проблемы!»

— Так ты думаешь, это нормально? Ничего, что мы совершим прелюбодеяние?

— Послушай, Дуайер, я не моралист, и мне кажется, что если два взрослых человека действительно любят друг друга, то вполне допустим и секс…

— До брака?

— А ты всерьез думаешь на ней жениться, Дуайер?

Тот кивнул:

— Барни, я ее люблю. Так скажи: ты меня благословляешь?

— Ну, думаю, это надо назвать каким-то более светским словом. Скажем, я тебя одобряю. И в конце концов, я же не твой духовник. А кстати, почему ты до сих пор с духовником не поговорил?

— Потому что священник скажет, чтобы я этого не делал.

Не успел Барни осмыслить все грани этого глубоко нравственного диалога, как раздался стук в дверь.

Дуайер бросил взгляд на часы и поднялся.

— Ого, уже первый час. Прости, что отнял у тебя столько времени.

Раздался бодрый голос Лоры:

— Ливингстон, это я! Ты не один?

Дуайер смешался.

— Черт, Барни, почему у тебя нет черного хода?

— Да ты что, Хэнк? Это всего лишь Лора!

— Что значит «всего лишь»? К тебе в полночь является самая красивая девчонка на всем курсе… Как у тебя это получается?

Он быстро повернулся и распахнул дверь.

— Привет, Хэнк — Лора улыбнулась. — Надеюсь, я вам не помешала?

— А я — вам, — смущенно ответил тот.

— Ничего страшного. Я только заскочила убедиться, что у Барни действительно есть такой шикарный микроскоп, как он расписывает.

— Ну да, конечно, — согласился Хэнк, окончательно сбитый с толку. И побежал звонить своей красавице.

Лора, — сказал Палмер. — Я не могу находиться с тобой в одном городе и видеться только по выходным! Даже вечер пятницы и то не всегда мой!

— У нас по субботам занятия, ты же знаешь.

— Лора, это варварство, антигуманное варварство.

— Нет, дорогой, это всего лишь школа медицины.

Прошел час. Лора подняла голову.

— Мне пора в общагу. Мне надо пораньше встать и размять свои глазодвигательные нервы над «Анатомией» Грея.

— А как насчет моей анатомии? Неужели не можешь остаться до утра и позаниматься анатомией со мной? Обещаю, что утром сам тебя отвезу, как только встану.

— Прости. В твоем представлении «как только встану» означает, что ты сначала должен прочесть от корки до корки свою «Нью-Йорк таймс».

— Да, и еще «Бостон глоб». — Он ласково улыбнулся ей. — А потом еще разок заняться любовью.

Она поцеловала его в лоб.

— В другой раз, хорошо? — И, начиная одеваться, добавила: — Иногда у меня возникает четкое ощущение, что ты ненавидишь мою учебу.

— Признаюсь, временами я действительно мечтаю, чтобы ты ее бросила. Но совесть неизменно напоминает мне, что ты страстно предана своему призванию, а я веду себя как эгоист.

— Отлично. А совесть тебя не бичует за твои мечты?

— Не сказал бы. Потому что я тут же вспоминаю, что по меньшей мере треть твоего курса уже семейные люди.

— Но из девушек — никто. У нас на это нет времени.

— Потому что вы все время доказываете, что не хуже мужиков?

— Ну что ты, этого было бы мало! Мы вынуждены доказывать, что мы лучше. Как ты не поймешь?

Палмер искренне старался понять, но постичь глубину ее увлеченности все-таки никак не мог.

— Скажи, ведь в принципе ты все же собираешься выйти замуж и иметь семью?

— До этого еще по крайней мере лет десять, — ласково произнесла она. — Я хочу стать не просто врачом, Палмер. Я хочу стать очень хорошим врачом.

Он посмотрел на нее и с любовью проговорил:

— Я тебя люблю, Лора, и буду ждать столько, сколько потребуется.

Он обнял ее, словно скрепляя клятву печатью. Лора прижалась лицом к его щеке, и ей вдруг стало неизъяснимо грустно. «Господи, — подумала она, — такой потрясающий парень и так меня любит! И мне он действительно нравится. Что же мне мешает… ему уступить? Что со мной не так?»

Когда «порше» подкатил к подъезду погруженного во мрак Вандербилт-холла, им навстречу из-за угла вышла парочка. Палмер проводил Лору до дверей, и тут послышался оклик:

— Лора, Лора, погоди!

К ней ринулся Хэнк Дуайер, сопровождаемый невысокой пухленькой девушкой.

— Привет! — весело поздоровалась Лора, удивляясь про себя, что этот несостоявшийся пастор делает на улице так поздно (вечерняя месса уже давно закончилась!), да еще и с девушкой.

— Лора! — волновался Хэнк. — Ты первая, кому я скажу! Мы с Черил решили пожениться! Ах да, вы же не знакомы. Лора Кастельяно. А это моя невеста Черил де Санктис. Мы с ней из одного города.

Его черноволосая подруга кивнула и застенчиво улыбнулась. Даже в темноте видно было, как сияют ее глаза.

Лора представила Палмера, и тот вежливо осведомился, когда именно юная пара намерена связать себя узами брака.

— На Рождество, — оживилась Черил. — Мы поженимся на рождественские каникулы.

— Да, — подтвердил Хэнк со смущенным смешком — Так что я всегда буду помнить о нашей годовщине. Разве не здорово?

— По-моему, чудесно, — оценил Палмер и с едва заметной иронией, которую уловила лишь Лора, добавил: — А твоей учебе это разве не помешает?

— Да ты что! Как раз наоборот! — воскликнул Дуайер. — Сейчас я беспрестанно думаю о Черил, а когда мы будем вместе, я смогу наконец сосредоточиться на занятиях.